обязательно выбраться на ночные прогулки по цветущим паркам вместе с Муаном. Затем он замер, осознавая, что думает о будущем, да еще и таком далеком. Это было удивительно, но он не ощущал отторжения. Этой ночью в мысли о будущем не примешивался страх. Только предвкушение.

Когда он попал в ловушку того… сна?… после обмена телами, когда «пробудился» и увидел надпись на экране мобильника, думал, что это окончательно сведет его с ума. Разве это не должно было добить его? Однако вышло наоборот. Очнувшись, он стал гораздо четче ощущать реальность.

«Я на самом деле все это чувствую? Или мой разум так защищается?» — Шен разглядывал деревья и вдыхал сладкий, немного терпкий аромат. Он вспомнил недавний сон, где вообще не ощущал эмоций.

Он хотел бы сказать, что, должно быть, запутался, но дело было не в путанице. Он улыбался Муану и ощущал счастье рядом с ним. Это было как поддерживающее лекарство, а он — словно больной, которому требуется длительная реабилитация. За последний безумный месяц из него вылилось столько чувств, что теперь он просто не мог вспомнить, как быть тем Шеном, который существовал до того, как он увидел просвечивающуюся сквозь Муана стену. В нем даже не было той злости, боли и печали, которые терзали и поддерживали его все это время.

Алые как свежая кровь лепестки отвлекли Шена от размышлений. Он подошел достаточно близко, чтобы видеть черный улыбающийся зев пещеры и различить растущие в траве ликорисы. Поддавшись порыву, он наклонился и коснулся кончиками пальцев нежных лепестков и тычинок. Он задался вопросом, чем пахнет ликорис, и присел на корточки рядом с ним. Цветок, на который он смотрел, тянулся к лунному небу. Шен наклонился вперед и понюхал, но не смог уловить никакого аромата. Если он и был, все перебивал пьянящий запах цветущих слив.

Шен выпрямился только затем, чтобы отойти на пару шагов и присесть на траву.

[Я ведь уже завершила задание «Просьба Старой Куницы». Что вы опять здесь делаете?] — не выдержала наблюдающая Система.

«Мне казалось, этому месту не хватает очищения…»

И он, с его подозрительно «не-праведными» способностями, был именно тем, кто собирается его провести? Звучало до того абсурдно, что Шен не стал произносить вслух. Он поэтому и Муану не сказал, что собирается вернуться сюда.

Сейчас, озадаченно оглядываясь вокруг, он вспомнил танец двух Муанов у кладбища-на-скале и подумал о том, что прославленный мечник мог бы помочь ему с очищением. Попросить помощи было бы правильнее. И все же Шен оставался сидеть здесь один.

После произошедшего в Кушоне он задумывался несколько раз мельком, что происходит с его силой, но это казалось не слишком важным. Сейчас он вытянул перед собой руку и посмотрел на ладонь, вокруг которой замерцала энергия. Силы слушались легко и без каких-либо проблем. Казалось, его связь со своим мерцающим ядром стала глубже. Тьма и свет мерцающей тьмы были чем-то неотделимым друг от друга, но отчего-то, под действием неких неведомых Шену законов, сила, откликающаяся на его зов, то была чернее самой темной ночи, то мерцала ослепительным светом. Он заметил это. Это не то, чтобы беспокоило его. Но было чуть-чуть любопытно.

По какой-то таинственной причине он доверял своим силам больше, чем когда-либо.

Взмахнув рукой, Шен стал рисовать в воздухе довольно сложную печать. Линии зажигались, следуя за движениями его пальцев. Спустя минуту он придирчиво осмотрел зависшую перед ним небольшую, но сложную круглую печать. Затем та расширилась, перевернулась горизонтально и, переместившись в пространстве, зависла над головой Шена.

Если бы обычный заклинатель узрел это, упал бы на месте от потрясения. Поддерживать энергию в рамках формы — невероятно сложно и неэффективно. Допустим, большинство не смогло бы этого повторить, но те, кто мог, задались бы вопросом: «Зачем?». Зачем тратить такое колоссальное количество сил на эту технику, если можно просто начертить печать на земле? Естественно, им бы и в голову не пришло, что кто-то делает это лишь потому, что ему лень доставать меч.

Шен продолжил напитывать печать энергией, и в какой-то момент она засветилась так ярко, что полностью перекрыла собой свет луны, а от деревьев в саду на траву легли длинные тени.

Чувство легкой усталости пришло к сидящему с закрытыми глазами Шену. Затем он выдохнул, и от печати будто плеск волн стали отделяться сгустки света. Отделившись, они вытянувшимися линиями заскользили вокруг алых деревьев, красных цветов и, заскакивая в черную пещеру, разбивались на брызги, ударяясь в стены с застывшей скверной. Шипящий звук от соприкосновения света с чернотой скверны заполнил меланхолию ночного сада.

Хрустнула ветка, но Шен не услышал этого, зато заметил движение. Фигура, облаченная в черное, неспешно приблизилась. Вздохнув, Шен поднялся и отряхнул одежду. Печать рядом с ним продолжала исторгать белый свет.

— Командующий Ю, — легким поклоном поприветствовал он, когда тот подошел ближе.

Небрежным кивком ответив на приветствие, Ю Си демонстративно окинул взглядом печать и летящие от нее сгустки света и спросил:

— Что происходит?

До Шена дошло, что он наблюдал за ним все это время, прежде чем появиться в открытую. Почувствовав раздражение в первое мгновение, затем Шен подумал, что сам виноват, что не заметил чужого присутствия.

— Это… — Шен махнул рукой на печать. — Этой штукой я пытаюсь очистить застывшую скверну.

— Разве для этого не нужен раствор из золотого мха?

— Ну… да, — Шен почувствовал себя глупо. Вот поэтому он и не хотел никому демонстрировать свои непроверенные эксперименты.

Ю Си обернулся в сторону пещеры.

— Ты думаешь, что Демнамелас возродился здесь?

Шен кивнул. В том, что Админ возродился здесь, он был уверен. Тот специально выбрал это место, потому что с ним были связаны воспоминания. Шен вполне мог представить, что, пока взгляды всех притягивал Каньон Страха, здесь проводился тот самый эксперимент по «кошмаренью» духов.

Он посмотрел на Ю Си. Если вечером у него возникали сомнения, то сейчас стало очевидным, что он хочет с ним поговорить и старательно подбирает слова. Не очень довольный тем, что командующий следил за его действиями посреди ночи, Шен не собирался облегчать ему задачу.

Они стояли молча так долго, что задуманная Шеном экспериментальная печать стала тускнеть, а небо посветлело над горизонтом.

— Заканчивается? — спросил Ю Си.

Шен искоса посмотрел на него. Командующий делал любознательный вид. Можно было подумать, что ему в самом деле любопытна печать.

— Да, — произнес Шен и управляющим жестом окончательно погасил линии, глубоко выдохнул и огляделся.

Предрассветные сумерки давали возможность осмотреть сад, не прибегая к источникам дополнительного освещения. Шен увидел, что ликорисы в траве по-прежнему красные, как и лепестки слив, растущих у входа. Вздохнув, он наклонился к цветку ликориса, но стоило кончикам пальцев мимолетно коснуться нежных лепестков, как весь цветок тут же обратился пеплом. Шен замер с вытянутой рукой, а затем медленно выпрямился.

Налетел порыв ветра, волной заволновав сливовые деревья. Поток белых лепестков сорвался в воздух. Все алые лепестки обратились пеплом. Шен заслонился рукавом, защищая глаза.

Когда ветер стих, а он открыл глаза, то увидел, как пепел опускается к его ногам. Исчезли все ликорисы и алые сливовые цветы. Не изменили цвет, а стали пеплом.

Расширившимися глазами Шен уставился перед собой.

Собирающийся что-то сказать Ю Си посмотрел на его выражение лица и передумал.

Шен стоял так несколько минут. А затем переступил с ноги на ногу и, обернувшись к Ю Си, с легкой улыбкой произнес:

— Похоже, я здесь закончил.

Командующий вгляделся в его неулыбающиеся глаза.

— Похоже на то, — спокойным тоном согласился он.

Шен